Когда сентябрь на дворе,
хочется греться, хочется греть.
Завывает ветер,
Бьют капли по крышам,
В школу шагают дети,
Умирают люди, но их слова, кто-то, да еще будет слышать.
Замерзшие руки улеглись в карманах,
Замерзшие люди в кровати, под плед.
Банкиры заключают контракты,
У бездомных все также, ничего, на обед.
Влюбленные обнимаются по-крепче,
Разлюбившие расстаются по-больнее.
И если на сердце, есть хотя бы пара трещин,
Нужно найти того, кто его соберет или склеит.
Где-то в Африке не кончается лето.
Где-то в Москве сентябрьский дождь.
Где-то преданность, надежда и вера,
Где-то неуверенность, предательство, ложь.
И все именно так, уже много-много лет.
Неважно, в Африке-ли, или в Москве.
Слова мертвых, обязательно кто-то услышит,
И в школу будут шагать дети.
Будут бить капли о крышам,
И завывать ветер.
Хочется греться, и хочется греть.
Сентябрь ведь, на дворе.
Нет.
Тут не хватает чего-то.
Точно.
Быть согретым, и греть кого-то,
хочется, в любое, время, года.
When September is in the yard,
I want to warm up, I want to warm.
Howls wind
Beat drops on the roofs,
Children walk to school
People die, but their words, someone, and will hear.
Frozen hands lay down in his pockets,
Frozen people in bed, under the plaid.
Bankers conclude contracts
The homeless has everything also, nothing, for lunch.
Lovers hug in stronger,
Favoring parting is more and more.
And if on the heart, there are at least a pair of cracks,
You need to find someone who will collect it or smoke.
Somewhere in Africa does not end the summer.
Somewhere in Moscow September rain.
Somewhere loyalty, hope and faith,
Somewhere uncertainty, betrayal, lie.
And all that is so, for many many years.
No matter, in Africa, or in Moscow.
The words of the dead, necessarily someone will hear
And the children will walk to school.
Will beat drops about the roofs,
And howl wind.
I want to warm up, and I want to warm.
September after all, in the yard.
No.
It lacks something.
For sure.
Be warmed and warm someone
I want any, time, year.
