Он был мне близок, стал мне – ах! –
моя стена источена.
Он видит сны в моих глазах –
свои-то заколочены.
Его улыбка в клочья рвет,
и нервы перекручены.
Еще чуть-чуть – и он начнет
улыбаться круглосуточно,
нешуточно,
острее, чем Небесное Копье.
Когда он явится ко мне,
я буду без оружия.
Ворвусь в него, прижму к себе,
смолчу: ну почему же я
Не ослеплен, не отвращен,
как все другие-прочие?
И будет ночь, и мы вдвоем,
а дальше – дело случая,
не худшее,
не лучшее, но, кажется, мое.
А до тех пор – молчу и
слушаю его, опасного и верного.
По глади мрака моего
он отплывет от берега.
Он так влюблен в себя, что скоро
воплотится в имени,
И все увидят сквозь стекло,
подернутое инеем,
то сильное,
что вижу я, что было до него.
Смутивший время, приучивший
к ожиданью вечному
Своих как будто бы друзей,
в другом пространстве встреченных,
Идущий смело по ножам,
похожий удивительно
На то, что чувствую я сам –
такой же недействительный,
сомнительный,
пронзительный, как злое колдовство.
Опасно быть случайным
зрителем того, как мы поем в два голоса.
Любой, коснувшийся его,
болезненно уколется.
Любой, кто обратится в слух –
тот обратится в ненависть,
Но этим не смутить его –
он в двух шагах от вечности
бессмертия,
беспечность – или тщательный расчет?
Что было до него живым –
становится искусственным.
Он недоступен даже тем,
кто пробовал на вкус его.
Он – не любовь, он не мечта,
и без него не грустно мне,
Но рухнут Небеса, когда
я перестану чувствовать,
да, чувствовать
плечом его плечо…
А до тех пор – молчу и слушаю.
He was close to me, became to me - ah! -
my wall is worn out.
He dreams in my eyes -
theirs are boarded up.
His smile tears to shreds
and the nerves are twisted.
A little more - and he will begin
smile around the clock,
no joke,
sharper than a Heavenly Lance.
When he comes to me
I will be unarmed.
I will burst into it, I will hold it to me,
I won't say anything: why am I
Not blinded, not disgusted,
like all others, others?
And there will be night, and we two
and then - a matter of chance,
not the worst
not the best, but it seems to be mine.
Until then, I am silent and
I listen to him, dangerous and faithful.
On the smooth surface of my darkness
he will sail from the shore.
He is so in love with himself that soon
will be embodied in the name
And everyone will see through the glass
covered with frost,
something strong
what I see, what came before him.
Confused by time, accustomed
to the eternal expectation
Your seemingly friends
in another space met,
Walking boldly on knives
similar amazing
What I feel myself -
the same invalid
doubtful,
shrill like evil witchcraft.
Dangerous to be random
a spectator of how we sing in two voices.
Anyone who touched it
painfully pricks.
Anyone who listens -
he will turn to hatred,
But this does not embarrass him -
he is two steps away from eternity
immortality,
carelessness - or careful calculation?
What was alive before him -
becomes artificial.
It is inaccessible even to those
who tasted it.
He is not love, he is not a dream
and without him I'm not sad,
But Heaven will collapse when
I will stop feeling
yes, feel
shoulder his shoulder ...
Until then, I am silent and listen.
