Муха:
Был бы я плохим, то всех пинал бы с пыра,
Баб драл бы в дыры, и музыкантам я плевал бы в рыло.
Ты спрячь свою кислую мину лучше
И скажи в лицо мне кто кого там дрючил.
Предадут родных, лишь бы не потерять репутацию,
Ведь не выгоден косяк, как путане ноги ампутация.
Ещё четырнадцать, но уже не без потерь,
Не без подтем, контузят тёмные оттенки.
В музыке как в мантии, с нею как с батей на ты,
Тебе груз выгружает в уши муха-грузовик.
Растворю твой мозг в кислоте, в тесноте,
Без подделок, через студийный отдел.
Если тебе это по нраву, дай знать, товарищь,
тут этюд поганый, город где переходят грани
легально, я на студии в спальне,
Тут Питер-Елабуга, зт-промо, Муха. Звука наваливай.
Fly:
I would be bad, I would have kicked everyone with Pyr,
Babs would have been fighting into holes, and I would spit to the musicians in the snout.
You hide your acidic mine better
And tell me in the face who was driving whom there.
Will betray relatives, just not to lose a reputation,
After all, the jamb is not beneficial, like Putan's legs amputation.
More fourteen, but not without loss,
Not without undercut, dark shades are shell -shocked.
In music as in a mantle, with her like from a duck to you,
The load is unloaded to you in the ears of a fly-carrier.
I will dissolve your brain in acid, in crowding,
Without fakes, through the studio department.
If you like it, let me know, comrade,
Here the sketch is filthy, the city where the facets cross
legally, I'm at the studio in the bedroom,
There is Peter-Naabuga, Zt-Promo, a fly. Pile the sound.
