Текст песни 1920, Петроград - Институт Живого Слова

(Пушкино, Акулова гора, дача Румянцева, 27 верст по Ярославской жел. дор.)

В сто сорок солнц закат пылал,
в июль катилось лето,
была жара,
жара плыла —
на даче было это.
Пригорок Пушкино горбил
Акуловой горою,
а низ горы —
деревней был,
кривился крыш корою.
А за деревнею —
дыра,
и в ту дыру, наверно,
спускалось солнце каждый раз,
медленно и верно.
А завтра
снова
мир залить
вставало солнце а́ло.
И день за днем
ужасно злить
меня
вот это
стало.
И так однажды разозлясь,
что в страхе все поблекло,
в упор я крикнул солнцу:
«Слазь!
довольно шляться в пекло!»
Я крикнул солнцу:
«Дармоед!
занежен в облака ты,
а тут — не знай ни зим, ни лет,
сиди, рисуй плакаты!»
Я крикнул солнцу:
«Погоди!
послушай, златолобо,
чем так,
без дела заходить,
ко мне
на чай зашло бы!»
Что я наделал!
Я погиб!
Ко мне,
по доброй воле,
само,
раскинув луч-шаги,
шагает солнце в поле.
Хочу испуг не показать —
и ретируюсь задом.
Уже в саду его глаза.
Уже проходит садом.
В окошки,
в двери,
в щель войдя,
валилась солнца масса,
ввалилось;
дух переведя,
заговорило басом:
«Гоню обратно я огни
впервые с сотворенья.
Ты звал меня?
Чаи́ гони,
гони, поэт, варенье!»
Слеза из глаз у самого —
жара с ума сводила,
но я ему —
на самовар:
«Ну что ж,
садись, светило!»
Черт дернул дерзости мои
орать ему, —
сконфужен,
я сел на уголок скамьи,
боюсь — не вышло б хуже!
Но странная из солнца ясь
струилась, —
и степенность
забыв,
сижу, разговорясь
с светилом постепенно.
Про то,
про это говорю,
что-де заела Роста,
а солнце:
«Ладно,
не горюй,
смотри на вещи просто!
А мне, ты думаешь,
светить
легко?
— Поди, попробуй! —
А вот идешь —
взялось идти,
идешь — и светишь в оба!»
Болтали так до темноты —
до бывшей ночи то есть.
Какая тьма уж тут?
На «ты»
мы с ним, совсем освоясь.
И скоро,
дружбы не тая,
бью по плечу его я.
А солнце тоже:
«Ты да я,
нас, товарищ, двое!
Пойдем, поэт,
взорим,
вспоем
у мира в сером хламе.
Я буду солнце лить свое,
а ты — свое,
стихами».
Стена теней,
ночей тюрьма
под солнц двустволкой пала.
Стихов и света кутерьма —
сияй во что попало!
Устанет то,
и хочет ночь
прилечь,
тупая сонница.
Вдруг — я
во всю светаю мочь —
и снова день трезвонится.
Светить всегда,
светить везде,
до дней последних донца,
светить —
и никаких гвоздей!
Вот лозунг мой —
и солнца!

[1920]

(Pushkino, Akulova mountain hut Rumyantsev, 27 miles of Yaroslavl railroad. Dor.)

In the one hundred and forty suns blazing sunset,
in July it rolled summer
It was the heat,
heat floated -
the country had it.
Hillock hump Pushkino
Akulova mountain,
and the bottom of Mount -
the village was,
curve bark roofs.
And for the village -
hole,
and the hole is probably
the sun went down each time,
slowly and surely.
And tomorrow
again
fill the world
the sun rose scarlet.
And day after day
terrible anger
me
this
It was.
And so once angered,
All that fear faded,
I shouted to focus the sun:
"Get off!
rather wander in hell! "
I shouted to the sun:
"The parasite!
zanezhen in the clouds you
And here - do not know of any winter or years,
sit, draw posters! "
I shouted to the sun:
"Wait a minute!
Listen, zlatolobo,
than so
go around,
to me
tea would have gone! "
What have I done!
I was lost!
To me,
in good faith,
itself,
beam spread-steps
walks in the sun.
I want to show fear not -
Retiro and backwards.
Already in the garden of his eyes.
Already it held garden.
The windows,
a door,
entering into a slot,
valilas mass of the sun,
hollow;
moving spirit,
bass began to speak:
"I drive back I lights
the first time since creation.
You called me?
Teas drive,
Goni, poet, jam! "
Tears from his eyes at the very -
heat drove crazy,
but I said to him -
samovar on:
"Well,
sit down, light! "
Heck pulled my audacity
shout to him -
confused,
I sat on the corner of the bench,
I fear - did not work b worse!
But the country of the sun Yas
jet -
and the degree of
forgetting
I am sitting, talking
a luminary gradually.
Proto,
I am talking about it,
that de devoured Growth
and the sun:
"Okay,
do not be sad,
Look at things simple!
And to me, do you think,
shine
easily?
- Go and try it! -
And here you go -
I took to go
It goes - and light in both of them! "
We chatted so before dark -
to the former night that is.
What darkness is already here?
No misters"
we are with him, just to master.
And soon,
friendship bonded,
I beat him I'm on the shoulder.
The sun, too:
"You and I,
us, comrade, two!
Come on, the poet,
The eyes,
vspoem
The world in a gray trash.
I will pour my sun,
and you - the,
poems. "
Wall shadows
Nights prison
shotgun fell under the sun.
Poems and light mess -
shine in horrible!
The tired,
and wants the night
lie down,
sonnitsa dull.
Suddenly - I
full dawns be able to -
and again to ring the day.
Shine always
shine everywhere,
until the last days of the stems,
shine -
and no nails!
That's my motto -
and the sun!

[1920]