Текст песни Екатерина Ачилова - Песенка о бродячем певце и придворном поэте

Однажды по весне решил поэт придворный,
Что сочинить шедевр пришла ему пора,
И он взглянул в окно задумчиво и гордо,
Чтоб появилась мысль на кончике пера.
Но прямо под окном на площади соборной
Без устали палач работал топором,
И, прянув от окна, притих поэт придворный,
И чистый лист порвал, и отшвырнул перо.
А тою же весной бродяга неизвестный,
Шагая мимо рек, лесов, садов, полей,
Глазел по сторонам, насвистывая песню,
Которой он мечтал встревожить королей.
Он думал, что не зря вернул кольцо невесте
И нажитым добром прохожих оделял,
Он был уверен в том, что, хоть певца повесьте,
Но песни не дадут покоя королям.
И вскоре, проявив привычную сноровку,
Всем видом показав желание помочь,
На шее у певца стянул палач веревку,
Но песня ожила и улетела прочь.
А позже, дожевав за ужином котлету,
Составил документ разгневанный король
О снятии головы придворному поэту,
Который не умел держать в руках перо.
И долгие года лежали без движенья,
Ржавели от воды, тускнели без мечты,
Теряли смысл и суть слова и выраженья,
Забытые на дне чернильниц золотых.
А мимо шли века, да, мимо шли столетья,
И выросли леса там, где сады цвели,
Но по-прежнему жива и все крылата песня,
Которой до сих пор боятся короли.

Once in the spring, the poet court decided,
What to compose a masterpiece came to him,
And he looked out the window thoughtfully and proudly,
So that there is a thought on the tip of the pen.
But right under the window on the Square Square
The executioner worked tiredly, worked as an ax,
And, spinning from the window, the poet was quiet, the court.
And the clean sheet tore, and threw the pen.
And I am an unknown tramp in the spring,
Walking past rivers, forests, gardens, fields,
Stared around, whistling the song,
Which he dreamed of alarming the kings.
He thought that it was not for nothing that he returned the ring to the bride
And dressed the good passers -by,
He was sure that at least hang the singer,
But the songs will not give rest to the kings.
And soon, showing the usual dexterity,
With all appearance showing a desire to help,
On the neck of the singer, the executioner pulled a rope,
But the song came to life and flew away.
And later, having waited a cutlet at dinner,
Drawn up a document of an angry king
About removing the head of the court poet,
Who did not know how to hold the pen in his hands.
And for many years lay without movement,
Rusted from the water, faded without a dream,
Lost the meaning and essence of the word and expression,
Forgotten at the bottom of the inklitz of gold.
And centuries walked by, yes, there were centuries past,
And forests grew where the gardens bloomed,
But still the song is still alive and everything is winged,
Which kings are still afraid of.