Мне говорят я гордая,
Надменный взгляд уставших глаз,
Молчание на глупые вопросы,
И проще им так многого не знать,
Чем осудить, а после камень бросить.
Им не понять,
Когда не спится темной ночью до зари,
И лишь тетрадь шуршит под гнетом тонкой ручки,
Слова о том, что не смогла произнести,
Закрыв на острые засовы свою душу.
Я не кажусь для вас святой…
Во мне грехов как светлячков на лампе,
Но боль других не втаптываю в грязь и прохожусь,
Я сердцем сострадаю без остатка.
Я не смотрю по сторонам,
Чтоб не судить суровым взглядом чьи то судьбы,
Я лучше отвернусь, оборонюсь,
Чтоб только не познать чужую сущность.
Мне говорят высокомерие мой друг,
Но мой кулак стучал по каждой встречной двери,
Не продавалась, боже правый, не умею,
Чтоб с нелюбимым под покровом темноты,
И чувствовать на вкус чужие губы…
Уж лучше засыпать одной в тиши.
Теперь поговорим о жизни,
Не той что за пределами земли,
О той, что порождает ненависть и трусость
К казалось бы таким же, как и ты.
Еще голодные глаза…
В безродных маленьких прохожих,
Что тянут руку осторожно, и совершенно не глядя.
А те несчастные ладони,
Забытые любимыми детьми,
Трясутся так, что пробирает дрожью,
Едва живущие, на острие пути.
И каждый одинок…
В своих уютных дорогих отелях,
И в маленьких прокуренных кафе,
Сидя в кругу семьи, или один в пастели
Не избежать бессилия души.
I'm told I'm proud
The arrogant gaze of tired eyes
Silence for stupid questions
And it's easier for them not to know so much
How to condemn, and then throw a stone.
They don’t understand
When I can't sleep on a dark night before dawn
And only the notebook rustles under the yoke of a thin pen,
Words about what I couldn’t say,
Locking your soul with a deadbolt.
I do not seem holy to you ...
There are sins in me like fireflies on a lamp
But I don’t trample the pain of others in the mud and pass
I have no compassion in my heart.
I don't look around
So as not to judge with a stern look someone’s fate,
I'd rather turn my back, defend myself
So as not to know someone else's essence.
I am told arrogance my friend
But my fist pounded on every front door
Not for sale, dear right, I can’t,
So that with the unloved under cover of darkness,
And taste the lips of others ...
It’s better to fall asleep alone in silence.
Now let's talk about life,
Not the one outside the earth
About the one that breeds hatred and cowardice
To seemingly the same as you.
Still hungry eyes ...
In the rootless little passers-by
That they pull their hand carefully, and completely not looking.
And those miserable palms
Forgotten by your beloved children,
Shaking so that it creeps in a shiver
Barely living, on the edge of the road.
And every single one ...
In their cozy expensive hotels,
And in the little smoky cafes
Sitting in the family circle, or alone in the pastel
Do not escape the powerlessness of the soul.
