Прощание с новогодней ёлкой
(З. Крахмальниковой)
Синяя крона, малиновый ствол,
звяканье шишек зеленых.
Где-то по комнатам ветер прошел:
там поздравляли влюбленных.
Где-то он старые струны задел –
тянется их перекличка...
Вот и январь накатил-налетел
бешеный, как электричка.
Мы в пух и прах наряжали тебя,
мы тебе верно служили.
Громко в картонные трубы трубя,
словно на подвиг спешили.
Даже поверилось где-то на миг
(знать, в простодушье сердечном):
женщины той очарованный лик
слит с твоим празднеством вечным.
В миг расставания, в час платежа,
в день увяданья недели
чем это стала ты нехороша?
Что они все, одурели?!
И, утонченные, как соловьи,
гордые, как гренадеры,
что же надежные руки свои
прячут твои кавалеры?
Нет бы собраться им – время унять,
нет бы им всем – расстараться...
Но начинают колеса стучать:
как тяжело расставаться!
Но начинается вновь суета.
Время по-своему судит.
И в суете тебя сняли с креста,
и воскресенья не будет.
Ель моя. Ель – уходящий олень,
зря ты, наверно, старалась:
женщины той осторожная тень
в хвое твоей затерялась!
Ель моя, Ель, словно Спас на крови
твой силуэт отдаленный,
будто бы след удивленной любви,
вспыхнувшей, неутоленной.
Б.Ш. Окуджава
1966
Farewell to the Christmas tree
(C Krahmalnikovoy)
Blue Crown, crimson trunk
jingle green cones.
Somewhere in the rooms was the wind:
there congratulated lovers.
Somewhere he touched the strings of the old -
stretches of roll ...
That freewheeling and January-ran
mad as a train.
We are the nines dressed you,
we have served you.
Loudly in cardboard tube pipe,
if the deed in a hurry.
Even I believe somewhere in the moment
(Know in the heart simplicity):
women of the enchanted face
fused with your eternal festival.
At the moment of parting, in the hour of payment,
withering in the day of the week
than that you become naught?
What are they all gone crazy ?!
And sophisticated as nightingales,
proud as grenadiers,
what their capable hands
hide your gentlemen?
No to gather them - time to calm,
no to all of them - rasstaralis ...
But the wheels are starting to knock:
how hard to leave!
But the fuss begins again.
Time in its own judges.
And you have removed from the bustle of the cross,
and Sunday will not.
Spruce mine. Spruce - leaving deer
nothing you must have tried:
women of the cautious shadow
in your lost needles!
Spruce mine, Spruce, like the Savior on Spilled Blood
silhouette of your remote,
if the track surprised love,
outbreak, unquenched.
B.Sh. Okudzhava
1966
