Плевок в промасленной луже,
палатка с вином на перроне,-
все как в 90-е, друже,
сосед твой все так же в ОМОНе,
все та же хрущевка с подъездом,
где первый укол был сделан,
а на асфальте скабрезно
"ХУЙ" - снова написано мелом.
Присел на скамейку у почты,
потеешь, виски давит эхом,
уже не помнишь, кто точно
в цыганский хутор отъехал.
Соседка тоскует по мужу -
в Крюках на строгом под Псковом.
Все как в 90-е, друже,
сравнимо все с первым уколом...
И ночь подкрадется сутулясь,
и окон потушит окурки,
и щупальцами от улиц
потянутся переулки,
на горле твоем сомкнутся,
и горло это раздавят,
а в мертвых зрачках всколыхнутся
тени замызганных зданий.
Душа отлетит неохотно,
вся сотканная из пара, -
и вот расступаются воды
общественного писсуара.
Spit in an oiled puddle,
A tent with wine on the platform,-
Everything is as in the 90s, friendly,
Your neighbor is still in riot police,
All the same Khrushchev with the entrance,
where the first injection was made
And on the asphalt it is sloppy
"Dick" - again written in chalk.
Sat on the bench at the mail,
Sweat, whiskey crushes echo
no longer remember who exactly
He drove into the gypsy farm.
The neighbor is longing for her husband -
In hooks on strict under Pskov.
Everything is as in the 90s, friendly,
everything is comparable to the first injection ...
And the night is sneaking up,
And the windows will put out the cigarettes,
and tentacles from the streets
Lane will reach
They will close on your throat,
And the throat will be crushed,
And in dead pupils they will stir up
Shadows of shabby buildings.
The soul will fly away reluctantly
All woven from the couple, -
And then the water is parting
public pussuar.
