Текст песни Евг. Евтушенко - Облако в штанах. Часть 2 - В.Маяковский

Славьте меня!
Я великим не чета.
Я над всем, что сделано,
ставлю "nihil".

Никогда
ничего не хочу читать.
Книги?
Что книги!

Я раньше думал -
книги делаются так:
пришел поэт,
легко разжал уста,
и сразу запел вдохновенный простак -
пожалуйста!
А оказывается -
прежде чем начнет петься,
долго ходят, размозолев от брожения,
и тихо барахтается в тине сердца
глупая вобла воображения.
Пока выкипячивают, рифмами пиликая,
из любвей и соловьев какое-то варево,
улица корчится безъязыкая -
ей нечем кричать и разговаривать.

Городов вавилонские башни,
возгордясь, возносим снова,
а бог
города на пашни
рушит,
мешая слово.

Улица муку молча перла.
Крик торчком стоял из глотки.
Топорщились, застрявшие поперек горла,
пухлые taxi и костлявые пролетки
грудь испешеходили.

Чахотки площе.
Город дорогу мраком запер.

И когда -
все-таки!-
выхаркнула давку на площадь,
спихнув наступившую на горло паперть,
думалось:
в хорах архангелова хорала
бог, ограбленный, идет карать!

А улица присела и заорала:
"Идемте жрать!"

Гримируют городу Круппы и Круппики
грозящих бровей морщь,
а во рту
умерших слов разлагаются трупики,
только два живут, жирея -
"сволочь"
и еще какое-то,
кажется, "борщ".

Поэты,
размокшие в плаче и всхлипе,
бросились от улицы, ероша космы:
"Как двумя такими выпеть
и барышню,
и любовь,
и цветочек под росами?"
А за поэтами -
уличные тыщи:
студенты,
проститутки,
подрядчики.

Господа!
Остановитесь!
Вы не нищие,
вы не смеете просить подачки!

Нам, здоровенным,
с шаго саженьим,
надо не слушать, а рвать их -
их,
присосавшихся бесплатным приложением
к каждой двуспальной кровати!

Их ли смиренно просить:
"Помоги мне!"
Молить о гимне,
об оратории!
Мы сами творцы в горящем гимне -
шуме фабрики и лаборатории.

Что мне до Фауста,
феерией ракет
скользящего с Мефистофелем в небесном паркете!
Я знаю -
гвоздь у меня в сапоге
кошмарней, чем фантазия у Гете!

Я,
златоустейший,
чье каждое слово
душу новородит,
именинит тело,
говорю вам:
мельчайшая пылинка живого
ценнее всего, что я сделаю и сделал!

Слушайте!
Проповедует,
мечась и стеня,
сегодняшнего дня крикогубый Заратустра!
Мы
с лицом, как заспанная простыня,
с губами, обвисшими, как люстра,
мы,
каторжане города-лепрозория,
где золото и грязь изъязвили проказу,-
мы чище венецианского лазорья,
морями и солнцами омытого сразу!

Плевать, что нет
у Гомеров и Овидиев
людей, как мы,
от копоти в оспе.
Я знаю -
солнце померкло б, увидев
наших душ золотые россыпи!

Жилы и мускулы - молитв верней.
Нам ли вымаливать милостей времени!
Мы -
каждый -
держим в своей пятерне
миров приводные ремни!

Это взвело на Голгофы аудиторий
Петрограда, Москвы, Одессы, Киева,
и не было ни одного,
который
не кричал бы:
"Распни,
распни его!"
Но мне -
люди,
и те, что обидели -
вы мне всего дороже и ближе.

Видели,
как собака бьющую руку лижет?!

Я,
обсмеянный у сегодняшнего племени,
как длинный
скабрезный анекдот,
вижу идущего через горы времени,
которого не видит никто.

Где глаз людей обрывается куцый,
главой голодных орд,
в терновом венце революций
грядет шестнадцатый год.

А я у вас - его предтеча;
я - где боль, везде;
на каждой капле слезовой течи
распял себя на кресте.
Уже ничего простить нельзя.
Я выжег души, где нежность растили.
Это труднее, чем взять
тысячу тысяч Бастилий!

И когда,
приход его
мятежом оглашая,
выйдете к спасителю -
вам я
душу вытащу,
растопчу,
чтоб большая!-
и окровавленную дам, как знамя.

Sat me!
I'm not a greatest couple.
I am above everything that is done,
I put "nihil".

Never
I want to read anything.
Books?
What are the books!

I used to think -
Books are done like this:
Poet came
Easy to split the mouth,
And immediately soldered the inspired prostacle -
you are welcome!
And it turns out -
Before going to move,
long go, swelling from fermentation,
and quietly floundered in the tine of the heart
Sleepy vobla imagination.
While pushing, the rhymes are sawy,
from Lway and Solovyov some kind of brew
Street draws junk-free -
She has nothing to scream and talk.

Cities Babylonian towers,
Burnt, we raise again,
And God
Cities on Pashnya
Rushit
Sleeping word.

Street flour silently pearl.
Creek stood from the throat.
Strawed, stuck across the throat,
chubby taxi and bony flirt
The chest bought.

CHAGS BURN.
City Road Mark locked.

And when -
Still! -
wrapped back to the square,
Spit that stepped on the throat,
I thought:
In the choir Arkhangelov Khorala
God robbed, go cauting!

And the street sat down and shouted:
"Come to eat!"

Grimita cruise and brug
threatening eyebrows worm,
And in the mouth
dead words decompose
Only two live, grease -
"Baby"
And somehow
It seems "Borsch".

Poets
Split in the crying and sob
Rushed from the street, Yerosha Cosmas:
"As two things to do
And the lady,
and love,
And flower under dews? "
And for poets -
Street thousand:
Students
prostitutes
Contractors.

Lord!
Stop!
You are not beggars,
You do not dare to ask for the hand!

We, hefty,
with the segue sage
We must not listen, but to tear them -
them,
Sucked free app
To each double bed!

Do they help you humbly:
"Help me!"
Pray for the hymn
About Orator!
We are the creators themselves in the burning hymn -
Noise factory and laboratory.

What is me to Faust,
Farming Rocket
Sliding with Mephistophele in the Heavenly Parquet!
I know -
I have a nail in my boot
nightmare than the fantasy of Goethe!

I,
chosen
Whose word
The soul is new
Birthday body,
I tell you:
The smallest dust of living
Currently, what I will do and did!

Listen!
Preach
sword and wall
Today's Caurestust Karathustra Day!
we
with face like a hollow sheet,
with lips, sagging like a chandelier,
we,
Leprosoria cortex
where gold and dirt are pricked by leprosy -
We are cleaner of the Venetian Lazoria,
Seas and sun is washed immediately!

Do not care
Homers and Ovidiev
people like us
From the soot in the OPP.
I know -
the sun firing b, seeing
Our souls are golden placers!

Housings and muscles - Prayers of Right.
Whether to pull out the mercies of time!
We -
everyone -
Keep in his five
Worlds drive belts!

It has stuck in Calvary Audience
Petrograd, Moscow, Odessa, Kiev,
And there was not a single one
which the
Wouldn't shone:
"Cutting,
Cutting it! "
But me -
people,
and those that offended -
You are most expensive to me and closer.

Seen
How does a dog bearing a hand licks?!

I,
reviewed today's tribe
as long
Skable joke,
I see walking through the mountains of time,
Whose no one sees.

Where the eyes of people break the kuts
head of hungry hords
In the Tern Crown of Revolutions
Coming sixteenth year.

And I have his forerunner;
I - where pain, everywhere;
on each drop of tear leak
Cruced yourself on the cross.
You can not forgive anything.
I burned the soul, where tenderness was raised.
It's harder than to take
Thousands of thousands of Bastilly!

And when,
His arrival
I announced the insurgency
Let's go to the Savior -
YOU I.
I pull out the soul
trash
So that big! -
And bloody ladies, as a banner.