Её был путь…
На серой половине подвальных плит
кроватное тряпьё сожрала моль,
срыгнув на плесень розовые пятна.
Её вперёд на цыпочках несли
ходули ног.
Вперёд и вверх…
Подушечки ступней
искали путь, перетекая с носика на пят.
Паркетный пол вначале покорил!
Полуэтажность ласково давила
на светлый ум…
Контрабасист курил траву.
В его кудлатой рыжей бороде
всегда сквозила хитрая улыбка.
Паркетный пол вначале покорил… И
целый день…
Контрабасист курил траву.
А вечерами все её курили.
Браслетный дым,
впиваясь в альвеолы,
цветным подолом гладил по щекам.
Спокойствие рубило клавикорды,
желание колбасило виолы,
бубнил стихом удолбанный кахон…
И было так…
Песком сожгло кретиновое лето.
Мозолистые кеды на ногах
топтались у замшелого фонтана.
Тогда ей подфартило коридор…
Бежать из края лестниц до балкона,
кричать на голубей и воробьёв,
кружиться в разноцветных балахонах
или без них.
На пальчиках её
росли цветы.
Она вплетала волосы в венки,
в кусты своих смешных смородиновых веток,
чужих мужчин…
На дрожь в руках смотрели восхищённо.
Самозабвенье, всхлипами души,
пыталось насладиться до отвала.
Вживляя тени в звонкую ещё
грудную клеть, желающую млеть…
Седых факиров тощие лодыжки.
Пустые курдюки волыночных мехов
чесали бодхисатвы размышляя -
в одышке,
с полупеной на губах, -
сулили полусгнившие мансарды.
Линованные темперой листы
приобретали облики порталов,
зашторенных фанерной кисеёй.
Полипы на обоях прорастали.
Полипы набивались под ногтями.
Пуская корни в тонкую её…
И в миллиард окрашенных мансард.
Её был путь на серой половине.
She was the way ...
On the gray half of the basement plates
The bed rag was gobbled Mol,
Blinding pink spots on mold.
They carried her forward on tiptoe
Step of the legs.
Forward and upward…
Feet pads
We looked for the path, flowing from the nose to the heels.
The parquet floor first conquered!
Half -story was affectionately crushed
On a bright mind ...
The smuggler smoked grass.
In his kudlat red beard
A cunning smile has always been awarded.
The parquet floor first conquered ... and
all day…
The smuggler smoked grass.
And in the evenings everyone smoked her.
Bracelet smoke,
digging into the alveoli,
I stroked the cheeks with a colored hem.
Calm was chopped clinical,
The desire for sauser Viola,
I muttered the Udolban Kahon with a verse ...
And it was so ...
Cretin summer burned with sand.
Cormation sneakers on the legs
They stomped at the mossy fountain.
Then she was finished with the corridor ...
Run from the edge of the stairs to the balcony,
screaming at pigeons and sparrows,
spin in multi -colored hoodies
or without them.
On her fingers
Flowers grew.
She weaved her hair into wreaths,
into the bushes of their funny currant branches,
Alien men ...
They looked at the trembling in their hands delightedly.
Self -forgetfulness, sobs of the soul,
I tried to enjoy the dump.
Implanting shadows into a ringing yet
The breast cage wants to wander ...
Sedy fakirov skinny ankles.
Empty Kurducks of Volyn Fur Referee
scratched the bodyhisat thoughts -
In shortness of breath,
with half -pane on the lips, -
Plagled the half -rotten attic.
LIST LENERALED FOR THE TOMER
Bought the appearance of portals,
curtained plywood kiseya.
Polyps on the wallpaper sprouted.
Polyps were stuffed under the nails.
Drinking the roots into the thin of it ...
And in a billion stained attic.
She was the path in the gray half.
