Текст песни Евгений Клячкин - Птица уже не влетает в форточку...И.Бродский

1972 ГОД

Виктору Голышеву

Птица уже не влетает в форточку.
Девица, как зверь, защищает кофточку.
Поскользнувшись о вишневую косточку,
я не падаю: сила трения
возрастает с паденьем скорости.
Сердце скачет, как белка, в хворосте
ребер. И горло поет о возрасте.
Это — уже старение.

Старение! Здравствуй, мое старение!
Крови медленное струение.
Некогда стройное ног строение
мучает зрение. Я заранее
область своих ощущений пятую,
обувь скидая, спасаю ватою.
Всякий, кто мимо идет с лопатою,
ныне объект внимания.

Правильно! Тело в страстях раскаялось.
Зря оно пело, рыдало, скалилось.
В полости рта не уступит кариес
Греции Древней, по меньшей мере.
Смрадно дыша и треща суставами,
пачкаю зеркало. Речь о саване
еще не идет. Но уже те самые,
кто тебя вынесет, входят в двери.

Здравствуй, младое и незнакомое
племя! Жужжащее, как насекомое,
время нашло наконец искомое
лакомство в твердом моем затылке.
В мыслях разброд и разгром на темени.
Точно царица — Ивана в тереме,
чую дыхание смертной темени
фибрами всеми и жмусь к подстилке.

Боязно! То-то и есть, что боязно.
Даже когда все колеса поезда
прокатятся с грохотом ниже пояса,
не замирает полет фантазии.
Точно рассеянный взор отличника,
не отличая очки от лифчика,
боль близорука, и смерть расплывчата,
как очертанья Азии.

Все, что я мог потерять, утрачено
начисто. Но и достиг я начерно
все, чего было достичь назначено.
Даже кукушки в ночи звучание
трогает мало — пусть жизнь оболгана
или оправдана им надолго, но
старение есть отрастанье органа
слуха, рассчитанного на молчание.

Старение! В теле все больше смертного.
То есть ненужного жизни. С медного
лба исчезает сиянье местного
света. И черный прожектор в полдень
мне заливает глазные впадины.
Силы из мышц у меня украдены.
Но не ищу себе перекладины:
совестно браться за труд Господень.

Впрочем, дело, должно быть, в трусости.
В страхе. В технической акта трудности.
Это — влиянье грядущей трупности:
всякий распад начинается с воли,
минимум коей — основа статики.
Так я учил, сидя в школьном садике.
Ой, отойдите, друзья-касатики!
Дайте выйти во чисто поле!

Я был как все. То есть жил похожею
жизнью. С цветами входил в прихожую.
Пил. Валял дурака под кожею.
Брал, что давали. Душа не зарилась
на не свое. Обладал опорою,
строил рычаг. И пространству впору я
звук извлекал, дуя в дудку полую.
Что бы такое сказать под занавес?!

Слушай, дружина, враги и братие!
Все, что творил я, творил не ради я
славы в эпоху кино и радио,
но ради речи родной, словесности.
За каковое раченье-жречество
(сказано ж доктору: сам пусть лечится)
чаши лишившись в пиру Отечества,
нынче стою в незнакомой местности.

Ветрено. Сыро, темно. И ветрено.
Полночь швыряет листву и ветви на
кровлю. Можно сказать уверенно:
здесь и скончаю я дни, теряя
волосы, зубы, глаголы, суффиксы,
черпая кепкой, что шлемом суздальским,
из океана волну, чтоб сузился,
хрупая рыбу, пускай сырая.

Старение! Возраст успеха. Знания
правды. Изнанки ее. Изгнания.
Боли. Ни против нее, ни за нее
я ничего не имею. Коли ж
переборщит — возоплю: нелепица
сдерживать чувства. Покамест — терпится.
Ежели что-то во мне и теплится,
это не разум, а кровь всего лишь.

Данная песня — не вопль отчаянья.
Это — следствие одичания.
Это — точней — первый крик молчания,
царствие чье представляю суммою
звуков, исторгнутых прежде мокрою,
затвердевающей ныне в мертвую
как бы натуру, гортанью твердою.
Это и к лучшему. Так я думаю.

Вот оно — то, о чем я глаголаю:
о превращении тела в голую
вещь! Ни горе не гляжу, ни долу я,
но в пустоту — чем ее ни высветли.
Это и к лучшему. Чувство ужаса
вещи не свойственно. Так что лужица
подле вещи не обнаружится,
даже если вещица при смерти.

1972

                Viktor Golyshev

The bird is no longer flies out the window .
Girl, like a beast , protects blouse .
Slipping on cherry stone ,
I did not fall : the friction force
increases with decreasing speed.
Heart skips like a squirrel in brushwood
Ribs . And throat singing about age.
This - is aging.

Aging ! Hello , my aging !
Slow blood struenie .
Once slender legs structure
tormented vision. I pre-
region of the sensations fifth ,
Shoes SCID saving vatoyu .
Anyone who comes by with a shovel ,
now the object of attention .

Right! Body in passion repent.
In vain it was singing , sobbing , rocks .
In the mouth, tooth decay is not far behind
Ancient Greece , at least .
Foul breath and popping joints
Stains mirror. It's about the shroud
still does not go. But the ones
who will make you get in the door.

Hello, Mlada and unfamiliar
tribe! Buzzing like an insect
finally found the time required
treat solid back of my neck .
In thought disorder and defeat on the crown .
Similarly, the queen - Ivan in the mansion ,
I feel the breath of death crown
fibers and all zhmus to litter.

Scary ! That something is that scary .
Even when all the wheels of the train
reverberate with the roar from the waist down ,
never stops a flight of fancy .
Similarly, the scattered look honors ,
not differing points of bra
the pain is short-sighted , and death is vague ,
as outlines of Asia.

All that I could lose , lost
clean. But I have reached in draft
all of which were assigned to achieve .
Even at night the sound of the cuckoo
little touches - let life slander
or justified by them for a long time , but
aging is the regrowth of body
ear , calculated on the silence.

Aging ! In the body, more death .
That is unnecessary life. With copper
forehead disappears radiance local
of light. And the black spotlight at noon
I fills the eye sockets .
Strength of the muscles in my stolen.
But it is not looking for his crossbar :
ashamed to take up the work of the Lord .

However, it must be a coward .
In fear . In an act of technical difficulties.
This - the impact of the impending trupnosti :
each begins with the decay of the will ,
minimum means - the basis of statics.
So I taught , sitting in the school garden .
Oh, go away , fellow irises !
Let get out in the open field !

I was like everyone else. That is lived similar
life. With flowers entered the hallway.
Peel. Horsing around with skin under .
He took what was given . The soul does not zarilas
not on his own. Provided with the support ,
built arm . And I fit the space
sound is produced by blowing a whistle hollow .
What would you say is behind the curtain ?!

Listen, squad , enemies and brothers !
All that I created , I created not for the sake
glory in the age of film and radio,
but for the sake of speech native literature.
For what is the rachene - priesthood
( Well said the doctor, let himself be treated )
bowl having lost in the feast of the Fatherland ,
now standing in an unfamiliar area .

Windy. Damp and dark . And windy.
Midnight throws leaves and branches on
roof. We can say with confidence :
I died here and the days of losing
hair, teeth , verbs , prepositions ,
drawing cap that helmet Suzdal ,
of ocean waves to narrowed
Crunch fish , albeit crude .

Aging ! Age success. knowledge
truth. Wrong side of her . Exile.
Pain. Neither against it nor for it
I have nothing . Coley w
overdo - vozoplyu : nonsense
to restrain feelings. For the time being - wait .
If something in me, and warm,
is not the mind , and the blood only .

The song - not a cry of despair .
This is - a consequence of savagery .
This - more precisely - the first cry of silence ,
whose kingdom represents the sum of
sounds plucked before wet
solidifying now a dead
like nature, larynx firmly.
It 's for the best . So I think.

Here it is - what I spake :
about the transformation of the body into a bare
thing! Neither sorrow not stare nor dale I
but in the void - than her or brighten .
It 's for the best . feeling of terror
things are not typical. So puddle
beside things do not show up ,
even if the thing to death .