Ему в этих тенях давно привычно,
В его глазах и лед есть, и огонь.
Он то ли божество, то ли язычник,
Его сопровождает стон и звон.
И демоны его стремятся слушать,
Все существа трепещут перед ним,
К нему летят заблудшие все души,
Как будто он - единственный их Рим.
И, так поставив Тартар на колени,
Он потирает важно перстень свой.
Царь ночи вновь выходит из владений.
Он, кажется, берет меня с собой.
Ему подвластны ветры и дороги,
Он то взлетит, то тянется ко дну.
Ему не важны беды и тревоги.
Я, кажется, сама за ним иду.
He has long been familiar in these shadows
In his eyes and ice there, and the fire.
He or a deity, or a pagan
It accompanies moan and ringing.
And the demons seek him to listen
All creatures tremble in front of him
All souls are flying to him,
As if he is the only Rome.
And, so putting the tartar on his knees,
He rubs his earnings.
The king of the night again comes out of possessions.
He seems to take me with him.
He is subject to winds and roads,
He will take off, then stretches for the bottom.
He is not important to trouble and anxiety.
I seem to go after him.
