Текст песни ес соя - маршрутки

в такие дни нас двое
и кто то обязательно должен быть сильнее.
но так получилось...
мы оба не умеем играть.
и, наверное, поэтому у обоих на глазах слезы.
слишком много слез на глазах и внутри.
слишком много, чтоб улыбаться и говорить, что все будет хорошо.

и это прекрасно, когда плачем вместе...
когда уже скучаем друг по другу.
еще обнимаемся, а уже скучаем...
оба не умеем играть.
я знаю, если я скажу...не уезжай, останься - ты пропустишь поезд, выкинешь билет
и мы пойдем смотреть на заснеженное море.
но мы не смотрим друг другу в глаза
боимся обжечься..
хотя. я однажды посмотрел в них...
они уставшие.

и вот ты уходишь, точнее уезжаешь
а точнее - садишься в поезд и он уезжает
не ты уезжаешь, а поезд
но какая разница, кто уезжает
ты или поезд
ведь, ты далеко....теперь
ты хорошая
ты любимая
ты единственная
ты далеко

ты далеко. и словам и чувствам внутри теперь некуда деться
совсем некуда деться.
поезд уехал, а я остался, как один из фонарей стоять на перроне
и всего один раз в жизни бывает так больно

у тебя, наверняка, верхняя боковая полка
ты сидишь, пока что, на нижней, положив руки на столик,
который скоро станет кроватью
для этой толстой и доброй женщины
та улыбалась тебе
и всячески пыталась завести разговор.
но ты смотреда в окно
а за окном шел снег.
такое ощущенье, что он шел только за твоим окном.
сегодня снег не мог не пойти.
он засыпал твой поезд.
теперь ты едишь на белом поезде, если смотреть сверху
интересно, понимаешь ли ты это

и я, ведь тоже, когда то был пасажиром такого поезда
не в смысле заснеженного
а в смысле увозившего с собой.всё
был печален. ехал. только не было снега. были руки берез
которые как то по кадрово мелькали за моим окном.
а до этого были слезы, обещания, прислонения ладонью к стеклу.
и кто то оставался на перроне одиноким фонарем.
а деревья менялись с какими то полям, а иногда дормами
и поезд был синий или зеленый
и чай в нем со вкусом хлорки.
и белье влажное. все время.
но ведь деревья то не в поезде, поэтому они прекрасны.

говорят от перемен слогаемых сумма не меняется
еще как меняется...
так я в поезде. мне тепло и грустно
мне было тяжело уезжать, но я уехал, ведь так надо
и я еду. там куда я еду, меня ктото ждет
необязательно на вокзале. просто ждет.
а так меня оставили. да еще и зимой.
и я один. и жизнь одна. и вокзал один
и любовь, наверное, одна.

я сел в маршрутку. в самый конец. сбоку.
маршрутка переполнена. а мне одиноко.
и так хочется что то сказать ей, той, которая в белом поезде, но я еду
и в голове играет то ли саксофон, то ли еще что,
точнее не играет, а плачет. навзрыд.
и руки замерзли. и хочется курить. а додому еще так далеко.
и я встану. передам за проезд. мое место тут же займут
я выйду и закурю.
до дома далеко. скорее всего сегодня маршрутки тут больше не пройдут.
никого рядом нет, то есть люди
но, ведь, если тебя рядом нет, то никого рядом нет
есть только сигарета. и я иду и вдыхаю гнилью промышленного района.
иду вообщем то домой.
и тут понимаю, что город. куда ты едишь и мой дом в разных направлениях
и я осознанно отдаляюсь от тебя.
и от этой мысли на душе ноябрь
самый мерзопакостный месяц года.

а ты уже. наверное, спишь на своей привычной верхней боковой.
под одеялом, которое дал неприятный молодой и немного пьяный проводник,
а люди напротив играют в карты
и девушка положила свои ноги на колене мужчине, выражая так свою любовь
а ты спишь, или как всегда мечтаешь перед сном.
и белый поезд уносит тебя в твой город, где сердце у людей бьется быстрее
и проезд в маршрутках дороже.

сколько раз я уезжал, но это было, как то не так.
я шел вперед, как ковбой на диком западе.
вперед. вперед. вперед.
оставались сердца..там..на перроне
а сейчас, ты уехала, а я остался
писать тебе сообщения в оффлайн
и рисовать свой сны на складках бархатной,
проженной в не

on such days there are two of us
and someone must be stronger.
but it happened ...
we both can't play.
and this is probably why both of them have tears in their eyes.
too many tears in the eyes and inside.
too much to smile and say that everything will be fine.

and it's great when we cry together ...
when we already miss each other.
we still hug, and already we miss ...
we both can't play.
I know if I say ... don't leave, stay - you miss the train, throw out the ticket
and we will go to look at the snowy sea.
but we don't look into each other's eyes
we are afraid of getting burned ..
although. I once looked in them ...
they are tired.

and now you are leaving, or rather leaving
or rather, you get on the train and it leaves
not you leaving, but the train
but who cares who leaves
you or the train
after all, you are far away ... now
you are good
you love
you are the only one
you're far away

you're far away. and words and feelings inside now have nowhere to go
there's nowhere to go.
the train left, and I stayed like one of the lanterns on the platform
and only once in a lifetime it hurts

You probably have an upper side shelf
you are sitting, for now, on the bottom, with your hands on the table,
which will soon become a bed
for this fat and kind woman
she smiled at you
and tried in every possible way to start a conversation.
but you are looking out the window
and it was snowing outside the window.
it feels like he walked only outside your window.
today the snow could not but go.
he filled your train.
now you're riding a white train, viewed from above
I wonder if you understand this

and I, too, when I was a passenger on such a train
not in the sense of snowy
but in the sense of taking away with him.
was sad. rode. only there was no snow. there were birch hands
which somehow flashed in personnel outside my window.
and before that there were tears, promises, palm rests on the glass.
and someone remained on the platform a lonely lantern.
and the trees changed with some fields, and sometimes dorms
and the train was blue or green
and tea in it with the taste of bleach.
and the laundry is damp. all the time.
but the trees are not on the train, so they are beautiful.

they say the amount does not change from the changes in the words
how is it changing ...
so I'm on the train. I'm warm and sad
it was hard for me to leave, but I left, because it is necessary
and I'm going. where I am going, someone is waiting for me
not necessarily at the train station. just waiting.
and so they left me. and even in winter.
and I'm alone. and life is one. and the station alone
and love is probably one.

I got into the minibus. to the very end. from the side.
the minibus is full. and I'm lonely.
and so I want to say something to her, the one on the white train, but I'm going
and a saxophone is playing in my head, or something else,
more precisely, not playing, but crying. bitterly.
and my hands were frozen. and I want to smoke. and the house is still so far away.
and I will get up. hand over for travel. they will immediately take my place
I'll go out and smoke.
far from home. most likely today minibuses will no longer work here.
no one is around, that is, people
but, after all, if you are not around, then no one is around
there is only a cigarette. and I go and breathe in the rot of the industrial area.
I'm going home.
and then I understand that the city. where are you going and my house in different directions
and I deliberately distance myself from you.
and from this thought in my soul November
the most disgusting month of the year.

and you already. probably sleeping on your usual top side.
under the blanket given by an unpleasant young and slightly drunk guide,
and the people opposite are playing cards
and the girl put her feet on the knee of the man, expressing her love this way
and you sleep, or as always dream before going to bed.
and the white train takes you to your city, where people's hearts beat faster
and travel in minibuses is more expensive.

how many times have I left, but it was somehow not so.
I walked forward like a cowboy in the wild west.
forward. forward. forward.
hearts remained ... there ... on the platform
and now, you left, and I stayed
write you messages offline
and paint your dreams on velvet folds,
lived in not