Чрида виликих перамид,
Што вазвышаетса да неба,
Сридь них виликий сфинкс стаит,
Што жаждит срелещ лиш и хлеба.
В густых абьятиях писков
Ниимаверна жарит сонце,
На небе нету аблаков,
Весь этат край - пагибель горцев.
В пустыне ветер дуит знойный,
Вдали увидиш ты мераж,
Стаит как идал нипакорный
Пирид табою вечный страж.
На калиснице фороон
В саправажденьи вернай свиты
Рабы цоря со всех сторон
На соркофаги тащат плиты.
Праплыв на лодке па ваде,
Увидиш храмав ачертанья,
Жрицы там молятса визде,
Забыв пра плотские жыланья.
Ведь ва дварце, што в дельте нила
Жывут изычиские боги
С башкой ката и кракадила
Ани парой бывают строги.
Истенная калыбель изычиский багов,
Ниаписать строну чудес адной лиш парай слов,
Лиш лицызрев каснешся сам загадак, древних тайн,
Штоб вазвращатса вновь сюда пад крики птичих стай.
Chrid of Wilder Peramides,
What is soaring heaven
Among them is the great sphinx
Sto craves rash of leash and bread.
In dense abysses of squeaks
Niamena fries the sun,
There are no ablaks in the sky
All this land is the pagibel of the mountaineers.
In the desert, the wind blows sultry,
In the distance you see merage
It starts as nipakorny
Pyrid Taboo the eternal guardian.
On the pottery box foroon
Verneuy retinue
Slaves of the king from all sides
Plates are being dragged to the sorcophagi.
Sailing on a boat in Wade
Seeing the temple in accretion,
Priestesses pray there,
Forgetting the right carnal desire.
After all, in the palace, in the Nile Delta
Living gods
With a head of kata and krakadila
Ani are a couple strict.
The true crib of the izisky bugs,
Write the side of miracles the hellish leash of words,
Lys lyzizrev touching the mystery itself, ancient secrets,
Shtob vazvratatsa again here cries of bird flocks.
