Там нет меня, где на песке не пролегли твои следы,
Где птица белая в тоске,
Где птица белая в тоске
Кричит у пенистой воды.
Я только там, где звук дрожит у губ желанной пристани,
И где глаза твои стрижи,
И где глаза твои стрижи
Скользят по небу пристально.
Там нет меня, где дым волос не затуманит белый день,
Где сосны от янтарных слез,
Где сосны от янтарных слез
Утрет заботливый олень.
Я только там, где ты порой на дверь глядишь с надеждою,
И как ребенок с детворой,
И как ребенок с детворой
Ты лепишь бабу снежную.
Там нет меня, где пароход в ночи надрывно прогудел,
Где понимает небосвод,
Где понимает небосвод,
Что без тебя осиротел.
Я только там, где нет меня вокруг тебя невидимой,
Ты знаешь без тебя и дня,
Ты знаешь без тебя и дня
Прожить нельзя мне, видимо.
There is no me where your traces did not lie on the sand,
Where is a white bird in a longing,
Where is a white bird in longing
Screaming in frothy water.
I'm only where the sound is trembling in the lips of the welcome pier,
And where your eyes are your hairstyles,
And where are your eyes
Slip across the sky intently.
There is no me where smoke hair does not bother the white day,
Where pines are from amber tears,
Where pines from amber tears
Thirtless caring deer.
I'm only where you sometimes look at the door with hope,
And as a child with a defense,
And as a child with a defense
You leop the Baby Snowy.
There is no me where the steamer in the night threatening,
Where does the sky understand,
Where does the sky understand,
What is orphaned without you.
I'm only where there is no invisible around you
You know without you and the day,
You know without you and the day
You can not live, apparently.
