Текст песни Зоолог анализирует интеллигентного микроба - Дуэль. Чехов. Глава III

- Не говори, доктор, пустяков. Ненавидеть и презирать микробу - глупо, а считать своим ближним во что бы то ни стало всякого встречного без различия - это, покорно благодарю, это значит не рассуждать, отказаться от справедливого отношения к людям, умыть руки, одним словом. Я считаю твоего Лаевского мерзавцем, не скрываю этого и отношусь к нему, как к мерзавцу, с полною моею добросовестностью. Ну, а ты считаешь его своим ближним - и поцелуйся с ним; ближним считаешь, а это значит что к нему ты относишься так же, как ко мне и дьякону, то есть никак. Ты одинаково равнодушен ко всем... О людях судят по их поступкам, Теперь судите же, дьякон... Деятельность господина Лаевского откровенно развернута перед вами, как длинная китайская грамота, и вы можете читать ее от начала до конца. Что он сделал за эти два года, пока живет здесь? Будем считать по пальцам. Во-первых, он научил жителей городка играть в винт; два года тому назад эта игра была здесь неизвестна, теперь же к винт играют от утра до поздней ночи все, даже женщины и подростки; во-вторых, он научил обывателей пить пиво, которое тоже здесь не было известно; ему же обыватели обязаны сведениями по части разных сортов водок, так что с завязанными глазами они могут теперь отличить водку Кошелева от
Смирнова номер двадцать один. В-третьих, прежде здесь жили с чужими женами тайно, по тем же побуждениям, по каким воры воруют тайно, а не явно; прелюбодеяние считалось чем-то таким, что стыдились выставлять на общий показ; Лаевский же явился в этом отношении пионером; он живет с чужой женой открыто... Я понял Лаевского в первый же месяц нашего знакомства, - продолжал он, обращаясь к дьякону. - Мы в одно время приехали сюда. Такие люди, как он. очень любят дружбу, сближение, солидарность и тому подобное, потому что им всегда нужна компания для винта, выпивки в закуски; к тому же они
болтливы и им нужны слушатели. Мы подружились, то есть он шлялся ко мне
каждый день, мешал мне работать и откровенничал насчет своей содержанки. На
первых же порах он поразил меня своею необыкновенною лживостью, от которой
меня просто тошнило. В качестве друга я журил его, зачем он много пьет, зачем живет не по средствам и делает долги, зачем ничего не делает и не читает, зачем он так мало культурен и мало знает, - и в ответ на все мои
вопросы он горько улыбался, вздыхал и говорил: "Я неудачник, лишний человек!", или: "Что вы хотите, батенька, от нас, осколков крепостничества.", или: "Мы вырождаемся..." Или начинал нести длинную
галиматью об Онегине, Печорине, байроновском Каине, Базарове, про которых говорил: "Это наши отцы по плоти и духу". Понимайте так, мол, что не он виноват в том, что казенные пакеты по неделям лежат нераспечатанными и что сам он пьет и других спаивает, а виноваты в этом Онегин, Печорин и Тургенев, выдумавший неудачника и лишнего человека! Причина крайней распущенности и безобразия, видите-ли, лежит не в нем самом, а где-то вне, в пространстве. И притом - ловкая штука! - распутен, лжив и гадок не он один, а мы... "мы люди восьмидесятых годов", "мы вялое, нервное отродье крепостного права", "нас искалечила цивилизация"... Одним словом, мы должны понять, что такой великий человек, как Лаевский, и в падении своем велик; что его распутство, необразованность и нечистоплотность составляют явление
естественно-историческое, освященное необходимостью, что причины тут мировые, стихийные и что перед Лаевским надо лампаду повесить, так как он - роковая жертва времени, веяний, наследственности и прочее. Все чиновники и дамы, слушая его, охали и ахали, а я долго не мог понять, с кем я имею с циником или с ловким мазуриком? Такие субъекты, как он, с виду интеллигентные, немножко воспитанные и говорящие много и собственном благородстве, умеют прикидываться необыкновенно сложными натурами.

- Do not say, doctor, trifles. Hate and despise the microbe - stupid, and consider it to be easily for anything on anyone who is coming without distinction is, it is, I thank you, it means not to reason, refuse a fair attitude towards people, wash your hands, in one word. I consider your Laev's bastard, do not hide it and treat him as to the bastard, with full of mine in good faith. Well, you think it's your neighbors - and kiss him; You think your neighbors, which means that you treat him the same way as to me and Dyakona, that is, in no way. You are equally indifferent to all ... people are judged by their actions, now judge, deacon ... Mr. Laevsky's activities are frankly deployed in front of you as a long Chinese diploma, and you can read it from beginning to end. What did he do for these two years while lives here? We will count on the fingers. First, he taught the inhabitants of the town to play the screw; Two years ago, this game was unknown here, now everything is played from the morning until late night, even women and teenagers; Secondly, he taught the inhabitants to drink beer, which was also not known here; He is owned by the alone obligations in terms of various varieties of vodka, so that they can now distinguish the wallet vodka from
Smirnova number twenty one. Thirdly, before here they lived with strangers secretly, according to the same encouraging, for what thief steal secretly, and not clearly; The adultery was considered something that was ashamed to exhibit on the overall show; Laevsky appeared in this respect with a pioneer; He lives with someone else's wife openly ... I understood Laevsky on the very first month of our acquaintance, "he continued, turning to Deacon. - We arrived here at one time. People like him. Very loved friendship, rapprochement, solidarity and the like, because they always need a company for a screw, snack drinking; besides they
Boltles and they need listeners. We made friends, that is, he watched me
Every day, I pretended to work and frankly in my own content. On the
First, he struck me with his extraordinary falsehood, from which
I was just nauseous. As a friend, I chewed him, why he drinks a lot, why does not live by means and makes debts, why doesn't do nothing and does not read, why he is so little cultural and knows little, - and in response to all my
Questions He bitterly smiled, sighed and said: "I am a loser, an extra person!", Or: "What do you want, my friend, from us, fragments of serfdom.", Or: "We degenerate ..." Or started to carry a long
Galibon about Onegin, Pechorin, Bayronovsky Caine, Bazarov, who said: "These are our fathers for the flesh and spirit." Understand so, they say that he is not to blame for the fact that the state packages on the weeks lie proud and that he himself drinks and saves others, and to blame on this Onegin, Pechorin and Turgenev, who invented a loser and excess person! The reason for extreme promiscuity and disgrace, see, whether it lies itself, but somewhere outside, in space. And moreover - the clever thing! - Sull, false and gord it is not one, and we ... "We are the people of the eighties," we are sluggish, the nervous unfortunate of the serfdom "," we were crossed by civilization "... in a word, we must understand that such a great man like Laevsky and in his fall great; that his breaking, uneducation and uncleanness constitute a phenomenon
Naturally historical, consecrated need that the reasons are world, the spontaneous and that in front of Laevsky should hang the lamp, as it is a rock sacrifice, trends, heredity, and so on. All officials and ladies, listening to him, Okhaley and Ahali, and I could not understand for a long time, with whom I have with Cynic or with a dexterous mazurik? Such entities as he seems to be intelligent, a little brought up and speaking a lot and their own nobility can prevent unusually complex nature.