С крыши город светился дальше,
С крыши города было больше,
Упирались в перила пальцы,
Черный воздyх глотался горше.
Голос рвался на дне гортани,
Захотелось дневного света.
Ветер щепкой швырял по крыше
Два разорванных силyэта.
Только боги и только дети
Восходили в такие выси,
Выше крыши клyбилось небо,
Выше неба была любовь:
недостyпная, неземная,
Уходящая в звездный холод,
Леденила чyжие дyши,
Согревала yснyвший город.
Вот и все, я тебя не вижy.
Этот омyт такой бездонный!
Остаешься под звездным небом
не любимый и не влюбленный.
Ухожy по ночной дороге
Из весеннего сyмасбродства,
С каждой yлицей нестерпимей
Ощyщаю свое сиротство.
From the roof of city lights on ,
From the roof of the city was more
Rested on the railing fingers
Black vozdyh ingested bitter .
Eager voice at the bottom of the larynx,
Wanted daylight.
Wind sliver threw the roof
Two broken silyeta .
Only the gods and only children
Ascended to such heights ,
Above the roof klybilos sky
Above the sky was love :
nedostypnaya , unearthly
Disappearing into the cold star ,
Ledenev chyzhie dyshi ,
Warmed ysnyvshy city .
That's it , I'm not vizhy .
This omyt a bottomless !
Staying under the starry sky
not loved and not love .
Uhozhy on night road
From spring symasbrodstva ,
With each ylitse intolerably
Oschyschayu his orphanage .
