и как нас назвать, если мы дрогнули, поддались мечтам и поранились лживыми? смиренно идем другими дорогами, слывем только хмурыми и нелюдимыми. сердца открывать больше нет совести, к себе подпустить больше нет стимула. скажи, как назвать эти "в стол" повести, которые ты, как предатель, кинула?
и как бы банально друг друга не звали мы, теперь навсегда нам остаться странными. и пусть все, кого мы когда-то оставили, не плачут ночами холодно-рваными. когда ты не хочешь, чтоб душу трогали, скажи, как же это теперь называется? скажи, мы свободные/одинокие, когда нам никто, ничего не нравится?
и мысли (затерты до дырок вечностью) о том, черт, как страшно дышать обманами. стихи/алкоголь - все по-своему лечатся - с тетрадями или звеня бокалами. мы все идиоты, по сути, господи! себя защитили на век оковами, но сами же тонем в железном омуте.
но нас не сломать - мы уже разломаны.
Мы тонем тут, бежим туда,
Где нас не найдут
Чьи-то голоса!
И пусть проклянут,
Пусть забудут нас.
Сердце во льду,
Уже в который раз
and what should we call if we trembled, succumbed to dreams and wounded lying? humbly go along other roads, are known only gloomy and unsociable. to open hearts there is no longer conscience; to let yourself in is no longer an incentive. tell me what to call these "on the table" stories that you, as a traitor, threw?
and no matter how trite we called each other, now we will always remain strange. and let all we once left do not cry coldly torn at night. when you don’t want your soul touched, tell me, what is it called now? say we are free / lonely, when we are nobody, do not like anything?
and thoughts (erased to holes by eternity) about the hell, how terrible it is to breathe with deceit. verses / alcohol - all treated in their own way - with notebooks or clinking glasses. we are all idiots, in fact, Lord! they defended themselves forever with shackles, but they themselves were drowning in an iron whirlpool.
but we cannot be broken - we are already broken.
We drown here, run there
Where they will not find us
Someone's voices!
And let them curse
Let them forget us.
Heart in ice
For the umpteenth time
