Ты был подростком дерзким и упрямым,
ты верил в проницаемость преград,
поскольку знал, что есть большая мама.
Что там поймут, утешат и простят...
Не может быть, что доброта устала,
но точит берег времени прибой.
Какою мама маленькою стала.
И как от бед закрыть её собой?
Большая мама: руки - два крыла,
когда ты с плачем к ней бежал, бывало.
От всех несчастий сына защищала
особой сылы веры и тепла.
Ты занимал тепло у многих женщин,
был предан сам всегда, как в первый раз.
Но мама становилась только меньше,
и таял снег её глубоких глаз.
Не может быть, чтоб доброта устала,
но точит берег времени прибой.
Какою мама маленькою стала.
И как от бед закрыть её собой?
Большая мама: руки - два крыла,
когда ты с плачем к ней бежал, бывало.
От всех несчастий сына защищала
особой сылы веры и тепла.
You were a teenager bold and stubborn,
You believed in the permeability of the barriers,
As I knew that there is a big mom.
What will understand there, comfort and forgive ...
Can not be that kindness is tired,
But sharpening the shore of the time surf.
Kako Mom has become a little.
And how did you close it from the trouble?
Big mom: hands - two wings,
When you fell to her, it happened.
From all the misfortunes Son defended
Special sickness faith and heat.
You have been warm in many women,
It was always predored, as for the first time.
But mom became only less
And the snow melted her deep eyes.
It can not be that the kindness is tired,
But sharpening the shore of the time surf.
Kako Mom has become a little.
And how did you close it from the trouble?
Big mom: hands - two wings,
When you fell to her, it happened.
From all the misfortunes Son defended
Special sickness faith and heat.
