Еще недавно твоей болью я упивался, словно алкоголем.
Я пожелал - и ты вдруг балерина, а может, мне послушный Голем?
Но подходить к тростям и ниткам страшно мне теперь-трясутся руки…
Твои страдания белые-белые - они мои муки.
Казалось, беспомощностью куклы буду постоянно
наслаждаться.
Но отчего-то сам себя я стал уже бояться, стал теперь бояться.
И ранить стал больнее, чем укус змеи, один твой взгляд…
И жалким прахом под ногами рассыпался привычный наш обряд.
Спросил у куклы у любимой-что со мной творится?
Что за болезнью непонятною и странною таится?
Бесцветными губами кукла улыбнулась, сверкнув фарфоровым зрачком.
«Любовь», сказала кукла и застыла, а я остался мокнуть под дождем…
А я все храбрости не наберусь тебе в глаза взглянуть.
Часами, как дурак, гадаю на монетке…
Порой боюсь дышать, и говорить, боюсь моргнуть-
Теперь ты кукловод, а я марионетка.
Until recently, I revel in your pain, as if with alcohol.
I wished - and suddenly you are a ballerina, or maybe an obedient Golem to me?
But now I’m scared to approach the canes and threads, my hands are shaking ...
Your suffering is white and white - they are my torment.
It seemed helpless dolls would be constantly
enjoy.
But for some reason I began to be afraid of myself, now I was afraid.
And it hurt more than a snake’s bite, your one look ...
And our usual rite fell apart under miserable dust under our feet.
I asked the doll from my beloved, what's going on with me?
What kind of disease is obscure and strange lurking?
With colorless lips, the doll smiled, sparkling with a china pupil.
“Love,” said the doll and froze, but I stayed wet in the rain ...
And I’m not brave enough to look into your eyes.
For hours, like a fool, I guess on a coin ...
Sometimes I'm afraid to breathe and speak, I'm afraid to blink-
Now you are a puppet master, and I am a puppet.
