Легко ли сломать человека?
Если ты имеешь доступ к его сердцу, то да. Поэтому в отношениях надо быть аккуратными, всегда прислушиваться и поддерживать.
Я к этому не приучен.
Я рос в семье, где не было места ни слабости, ни ласке.
Я привык со всем справляться один, быть эгоистичным и замкнутым.
Я ненавидел семью. Я ненавидел всех.
Благодаря ненависти я стал слишком слеп и не заметил чувств своего брата…
Максим – единственный лучик солнца во тьме нашей семьи. Он один светился счастьем. Он один был способен любить. Только из-за этого я возненавидел его даже больше, чем отца.
Максим всюду блистал своим благородством: жертвовал НАШИ деньги бездомным, ухаживал за животными, заступался за каждого невиновного.
Максим не желал принимать несправедливость этого мира.
Во время очередной ссоры с отцом из-за моего пьянства или плохих оценок эта мелкая козявка стремилась влезть и защитить меня. Он не понимал, что мне его забота к черту не сдалась, что я могу решить всё сам. Он не понимал того, как я его ненавижу, как мечтаю его убить.
Не смотря на то, что его избивал отец за излишнюю благородность, и я еще добавлял, он продолжал заступаться.
Он продолжал свои попытки сделать из меня доброго человека.
- Кирилл, прости, пожалуйста… - молил он всегда со слезами на глазах после очередного моего удара в живот.
Я не мог смотреть на него спокойно, смотреть на его длинные темные волосы, что постоянно путаются, на голубые и добрые заплаканные глаза, на чуть впалые щеки, на тонкие, но прекрасные и манящие губы… Как же я его ненавижу! Ненавижу за его притягательность, за то, что вокруг него много людей собирается…
Ненавижу!
- Сдохни…
Я прекрасно понимал, сколько боли приносит ему моя ненависть. Все мои удары ему были нипочем, он терпел и продолжал своё дело.
Он просто становился крепче с каждым ударом, но ломался от каждого слова.
Я никогда не смогу забыть то, как в дождливые ночи он пробирался в мою кровать, не обращая внимания на протесты, и засыпал под боком. Я никогда не забуду его теплое дыхание на своей шее во время объятий. Я никогда не забуду его тонких и изящных пальцев.
Со временем Максиму удалось прогадать мои слабые стороны. Я начал оттаивать. Лед в сердце таял, словно лето пробралось в душу. Я начал хоть изредка, но улыбаться, впервые стал смеяться над его глупыми шутками, но я продолжал его ненавидеть и говорить об этом.
Я продолжал ранить его…
Проходило время.
Максиму удалось повлиять на меня и мои чувства. Я стал намного мягче.
Это ужасно тяжело - чувствовать. Раньше, когда для меня существовала лишь ненависть, было проще.
Я стал замечать больше, чем раньше, начал стараться избегать конфликтов и искать любовь.
Я не мог, как раньше, выстоять при ссоре с отцом.
Я сдавался.
Максим сделал меня слабее. Хотя… Нет. Меня слабее сделали чувства, к которым я не привык.
Я думал, что моя ненависть к Максиму крепнет, но крепла только любовь.
Я любил, но продолжал утверждать обратное и ранить его.
Чтобы доказать Максиму свою ненависть, я стал геем. Я начал приводить в дом незнакомых парней. Они были для меня лишь игрушками на одну ночь. Ни к одному из них я не испытывал ничего: ни ненависти, ни простой симпатии.
Я прекрасно знал, как в соседней комнате взахлеб ревел Максим, но я не мог остановить себя. Я его «ненавидел» и был счастлив видеть его страдания.
Каждая шлюха, что была хоть раз в моей постели, свысока смотрела на Максима, будто думая: «я смог переспать с ним, а ты нет, убожище».
Но могу сказать, что ни один из тех парней больше двух раз не появлялись в моем доме. Все они ревели, утверждали, что любят. Но полюбить меня искренне не сможет никто, кроме Максима.
Упоенный страданиями я не заметил, как он сломался окончательно. Я заметил в нем перемены.
Максим стал курить, хотя раньше утверждал, что не прикоснется к этой мерзости, он тоже стал водить в дом парней.
Тогда уже он мечтал о том, чтобы увидеть боль на моем лице, чтобы увидеть МОИ страдания.
Но он не продумал одного: я еще ни разу не раскрывал даже для себя то, что чувствую.
Еще давно я закрыл чувства внутри себя, и даже глаза не выдавали, той боли, что на самом деле меня преследовала с рождения.
- Я люблю тебя, Кирилл. – это были его последние слова перед тем, как он умер. Умер для меня.
Максим изначально не замечал, как он изменил всё внутри меня. Он видел лишь мою старую ненависть, и в этом виноват лишь я.
Я сломал его.
Сломал лучик солнца, что сделал меня человеком. Я сломал того, кого полюбил.
Сейчас Максим умер. Нет у меня ни брата, ни любимого человека.
Существует лишь монстр. Ненавистный мне монстр.
Постоянные истерики матери, пьянки отца и исчезновения лучика солнца вернули меня в прежнее состояние.
Сейчас в одном доме, под одной крышей живут четыре монстра в человеческом обличье.
