Es neigt ein Weidenbaum sich übern Bach
Und zeigt im klaren Strom sein graues Laub,
Mit welchem sie phantastisch Kränze wand
Von Hahnfuß, Nesseln, Maßlieb, Purpurblumen,
Die dreiste Schäfer gröblicher benennen,
Doch unsere züchtgen Mädchen Totenfinger.
Dort, als sie aufklomm, um ihr Laubgewinde
An den gesenkten Ästen aufzuhängen,
Zerbrach ein falscher Zweig, und niederfielen
Die rankenden Trophäen und sie selbst
Ins weinende Gewässer.
Ihre Kleider verbreiteten sich weit und trugen sie
Sirenen gleich ein Weilchen noch empor,
Indes sie Stellen alter Weisen sang,
Als ob sie nicht die eigne Not begriffe,
Wie ein Geschöpf, geboren und begabt
Für dieses Element. Doch lange währt' es nicht,
Bis ihre Kleider, die sich schwer getrunken,
Das arme Kind von ihren Melodien
Hinunterzogen in den schlamm'gen Tod.
Ива склоняется над рекой
И показывает свою серую листву в чистом потоке,
С которой она сделала фантастические венки
Крюк, крапива, любовь к меру, фиолетовые цветы,
Назови более наглого пастуха,
Но у наших разводимых девушек мертвые пальцы.
Там, когда она подошла к ее листовой нити
Висеть на опущенных ветках
Сломал не ту ветку и упал
Рейтинг трофеев и самих себя
В плачущих водах.
Ее одежда широко распространилась и носила их
Сирены немного дольше,
Пою отрывки из древних мудрецов
Как будто она не понимала своей собственной потребности
Как существо, рожденное и одаренное
Для этого элемента. Но это длилось недолго
До ее одежды, которая сильно пьяна,
Бедный ребенок из их мелодий
Обращено в грязную смерть.
