Я начинаю ненавидеть город,
точнее те его места,
что связаны с тобой. Уже отколот
Васильевский от сердца, и вода,
которая должна стирать все взгляды,
следы и отражения, хранит
два наших силуэта. В колоннаде
две лишних тени вляпались в гранит -
их дождь бессилен смыть и снег засыпать.
И я гляжу на них, окаменев...
Воспоминания - всегда любви постскриптум -
отписывают пустоту. На дне,
должно быть, их лежит такая нежность
к тебе, что сердце, помня это,
мстит и бьется равнодушнее,
где прежде, еще вчера, вдруг замирало...
"Ты" слетает с губ, чтоб кое-как заполнить
пейзаж, в котором остается "Я".
Но этот звук вбирают в себя волны
и катятся, вздыхая, по морям...
I'm starting to hate the city
more precisely, those places
related to you. Already chipped off
Vasilievsky from the heart, and water,
which should erase all views,
traces and reflections, stores
our two silhouettes. In the colonnade
two superfluous shadows stepped into the granite -
their rain is powerless to wash away and cover the snow.
And I look at them petrified ...
Memories - always love postscript -
write off emptiness. At the bottom,
there must be such tenderness
to you that heart, remembering this,
takes revenge and fights more indifferently,
where before, yesterday, suddenly froze ...
"You" flies from the lips to somehow fill
a landscape in which "I" remains.
But this sound is absorbed by the waves
and roll, sighing, across the seas ...
