Ни дня прожить не можешь без игрушки,
Наивного и голого Петрушки.
Его купил твой спонсор для потехи,
Но ты уже с ним делаешь успехи.
Петрушка сам не местный, он - приезжий.
В чужой столице жил он жизнью прежней.
Собой распоряжаться он не волен,
Но жизнью новой, кажется, доволен.
На шелковом кафтане побрякушки,
И ежик непослушный на макушке.
Ему свои секреты доверяешь,
И по ночам с ним голову теряешь.
Наивный взгляд и детские веснушки,
Твой спонсор забывает о Петрушке,
Не видит он в нем никакой угрозы,
Не видит он шипов на теле розы.
Однажды он застал тебя с Петрушкой.
Заплакал и отправился за пушкой,
Бегом назад и выстрелил в обоих,
Лишь только кровь осталась на обоях.
У каждой старушки был в жизни Петрушка.
У каждой бабушки однажды был в жизни Петрушка.
Улыбка на устах, на шее - мушка.
Опять куда-то вдаль глядит Петрушка.
В него зашили новые опилки,
Тебя кладут на новые носилки.
Not a day can not live without toys,
Naive and naked Parsley.
He bought your sponsor for fun,
But you're already making progress with him.
Parsley did not local, it is - a stranger.
In a foreign capital, he lived the same life.
He is not free to dispose of,
But the new life seems to be satisfied.
On silk caftan bling,
And the hedgehog naughty on top.
His trust their secrets,
And at night, with him losing his head.
The naive view of children and freckles,
Your sponsor forgets Petrushka,
Can not see it there is no threat,
Do not see it on the rose thorns body.
One day he caught you with parsley.
I wept and went for the gun,
Running back and shot in both,
As soon as the blood left on the wallpaper.
Each old woman was in Parsley life.
Every grandmother was a once in a life Parsley.
The smile on the lips, on the neck - fly.
Again into the distance looks Parsley.
It sewed new filings,
You put on a new stretcher.
