Доспехи вдрызг. Шлем сброшен. На смех курам
мой вид. И слава Богу - смерть вблизи.
На борозде войны под Азенкуром
стою, по наколенники в грязи.
Где пала голубая орифламма
в объятья сотни бешеных копыт,
и плачет к отступлению навзрыд
далекий рог. И щит, врезаясь в щит,
кричит, как иудей над пеплом Храма -
В оси еще живого колеса
голов, кирас, блестящих конских крупов
стою, светя средь гор железных трупов
свечой кровоточащего лица.
Виват тебе, неведомый мой брат,
что, налетев всей массой мне на грудь,
от крови пьяный, в плен решил не брать!
Виват огню твоих прекрасных рук.
Руби наотмашь, не дрожи, не целься.
Мой меч - обломок, жду и не бегу.
На лютне стали, мальчик из Уэлльса,
спой реквием последнему врагу.
Аррасских графов ветренный потомок,
я шел, пока хватало сил, бренча
железом. И за жизнь, как за обломок
холодного кастильского меча
держался. Но всему свои пределы -
искромсан щит, забился в корчах конь...
Ты слышишь, слышишь, Пресвятая Дева,
хранившая французов испокон:
когда последний из полка, устав
от боли, опрокинется на шелк
штандарта, сжав подрубленный сустав,
крестом себя по пашне распластав -
не осуди. Пока он мог - он шел.
Виват тебе, неведомый мой брат!
Виват огню твоих прекрасных рук!
Руби наотмашь, не дрожи, не целься.
Мой меч - обломок, жду и не бегу.
На лютне стали, мальчик из Уэлльса,
спой реквием последнему врагу.
Armor three sheets . Helmet reset. Laugh chickens
my kind . And thank God - near death .
On the furrow of war under the Agincourt
standing on knee in the mud.
Where fell blue Oriflamma
into the arms of hundreds of rabid hooves
and weeps bitterly retreat
distant horn . And a shield , bumping into a shield
shouts , as a Jew on the ashes of the Temple -
In the axis of the wheel still alive
goals , cuirasses , shiny horse Krupov
standing , shining amid the mountains of corpses iron
candle bleeding face.
Viva you, unknown my brother ,
that had sprung up throughout the weight on my chest ,
blood drunk prisoner decided not to take !
Viva fire your beautiful hands.
Ruby backhand , do not tremble , not to aim .
My sword - chip, wait and do not run .
Lute steel boy Uellse ,
sing a requiem last enemy.
Arras graphs windy descendant
I walked until strong enough jingling
iron. And for the life of the chip as
cold Castilian sword
held . But throughout its limits -
mangled shield, huddled in convulsions horse ...
Do you hear , do you hear , the Blessed Virgin ,
treasured from ancient French :
when the last of the regiment , the charter
pain, capsize on silk
standard of the squeezing hemmed joint
cross a plowed field on the flattened -
not condemn . As long as he could - he was going.
Viva you, unknown my brother !
Viva fire your beautiful hands !
Ruby backhand , do not tremble , not to aim .
My sword - chip, wait and do not run .
Lute steel boy Uellse ,
sing a requiem last enemy.
